|
Иван
ЕФРЕМОВ
" Пять
Картин" (1965)
... На первой картине
белый след быстро несущегося звездолета прорезал угрожающе
феолетовое , исчерченное пурпуром небо планеты Венеры. Бледные зелено-голубые
огни электрических бурь неиствовали над феолетовым океаном.
Вторая и третья
картины изображали различные аспекты планеты двойной звезды - красного
гиганта и голубого карлика.
Резкие колебания
температуры делали невозможной жизнь земного типа , но она тем не менее
существовала в виде кремниевых кристалов.
Одна картина показывала
красное солнце, другая - голубое и дисковидный звездолет с Земли , проникший
в мир двойного солнца и кристалической жизни.
Четвертая картина
была посвящена первой встрече земных людей и мыслящих существ другого мира.
Художник не попытался
изобразить этих существа, вероятно , потому, что тогда господствовали взгляды
о множественности форм мыслящей материи. Он написал встречу с творением
инопланетной цивилизации - гигантским электронным мозгом, управляющим работой
автоматических устройств планеты.
Пятая, и последняя,
картина изображала автоматическую станцию, заброшенную на пробу атмосферы
Сатурна, на кольцо планеты среди осколков скал - остатком спутников
, разорванных ее притяжением.
Художник предугадал
изумрудные оттенки дисперсного сияния ледяных просторов Сатурна , так же
как лиловое небо Венеры и ее электрические бури ...
Другие
5 картин ..."Час Быка" (1968)
"... В Доме Искусств
хранится картина тех времен. Короткая подпись под ней совершенно
понятна нам: "Последняя минута". На обширном поле рядами стоят гигантские
ракеты, подобные высоким крестам на старинном кладбище. Низко нависло мутное,
бессолнечное небо, угрожающе прочерченное остыми пиками боевых головок
- ужасных носителей термоядерной смерти. Люди, трусливо оглядываясь, как
бы сами в страхе от содеянного, бегут гуськом к черной пещере глубокого
блиндажа. Художник сумел передать чувство страшной беды, уже неотвратимой,
потому что в ответ на гибель невинных людей оттуда, куда нацелены крестообразые
чудовища, прилетят такие же ракеты. Погибнут не те, которые бегут в блиндаж,
а изображенные на другой стороне диптиха мужчина и женщина, юные и симпатичные,
преклонившие колени на берегу большой реки. Женщина прижимает к себе маленького
ребенка, а мальчик постарше крепко уцепился ручонками за отца. Мужчина
обнимает женщину и ребят, повернув голову назад, туда, где из накатывающегося
облака атомного взрыва высунулся гигантский меч, занесенный над жалкими
фигурками людей. Женщина не оглядывается - она смотрит на зрителя, и бесконечная
тоска обреченности на ее лице гнетет каждого, кто видит эту картину. Не
менее сильно выражена беспомощность мужчины - он знает, что все кончено,
и только хочет, чтобы - скорее...
(Глава
1, "Миф о планете Торманс"(стр.24-25 изд. МПИ 1988 г. ))
"...Молодая женщина
в широком белом платье сидела, сложив обнаженные руки на коленях и чуть
подняв лицо, обрамленное серповидной рамкой тщательно причесанных светлых
волос. Выпуклый гладкий лоб, тонкие косые брови и веселые, лукавые глаза
гармонировали со смешливым очерком полного крупного рта. Высокая шея охватывалась
несколькими рядами розовых жемчужин, спускавшихся на низко открытую по
моде недавних лет грудь. Легкая юная радость исходила от всей ее фигуры.
Будто в каюте звездолета очутилась фея Весны неумирающих сказок человечества,
чтобы передать астронавтам то особое предчувствие сбывающегося счастья,
которое свойственно только очень молодым, в разгаре весны, пронизанной
всеми ароматами, солнечными бликами и свежим ветром Земли.
С этим ощущением
Чеди тихо вышла из каюты, когда Гриф Рифт погасил стереопластический проект
и стоял в сером свете молчаливый и неподвижный ...
(Глава
2, "По краю бездны"(стр.46 изд. МПИ 1988 г. ))
" Чеди вдруг вспомнилась
картина одной из художественных выставок. Безотрадный ландшафт: гряды бурого
камня, ослизлые и покрытые извилистыми полосами грязно-коричневой растительности
- длинных, стелющихся, похожих на водоросли, косм. Низкое облачное небо
подпиралось, точно колоннами, рядами красно-ржавых ажурных башен. На балках
ближайших загадочных построек висели те же коричневые клоки, отклоненные
в сторону упорным и равномерным ветром. Спереди крупным планом была изображена
женщина в сложном скафандре. Верхняя часть шлема, приподнятая на манер
забрала древних рыцарей, открывала часть лица. По характерным очертаниям
лба, переносицы, бровей и глаз Чеди теперь безошибочно узнала Фай Родис,
хотя нос, рот и подбородок скрывались в сложном распираторном устройстве.
Да, несомненно, она была там, на мокрых планетах инфракрасных солнц! ...
(Глава 2, "По краю
бездны"(стр.56 изд. МПИ 1988 г. ))
" ... Тивисе ярко
припомнилась картина в Доме истории экваториальной зоны Африки. Выжженная
беспощадным солцем равнина с разбросанными кое-где зонтичными акациями
усеяна выбеленными и рассыпавшимися в прах скелетами диких животных. Опираясь
на радиатор быстроходной машины, на переднем плане стоит человек с многозарядной
винтовкой, щуря скучающие глаза от дыма прилепленной к углу рта сигареты.
Подпись на староанглийском языке игрой слов означала одновременно и "Конец
дичи" и "Конец игры"...
(Глава
8, "Три слоя смерти"(стр.253 изд. МПИ 1988 г. ))
"...Тщательно отполированные
стены покрывал твердый стекловидный слой. Под ним сохранились фрески, расписанные
по блестящему черному фону двумя излюбленными красками Торманса - алой
и канареечно-желтой. Комбинация двух цветов, огрубляя изображение, в тоже
времяпридавала им первобытную дикость и силу. Родис, невольно замедляя
шаги, с восхищением рассматривала творения древних художников Ян-Ях...
Насколько могла
судить Родис, фрески выражали неизбежный переход человека к смерти по неумолимому
течению времени.
На правой стороне
галереи чувства жизни медленно нарастали от беззаботной детской игры до
опытной зрелости и угасали в старости, во вспышке отчаяния, за которой
следовал резкий обрыв в смерть. Он выражался отвесной линией, срезавшей
все, что к ней подходило. За этой гранью была только чернота. На том же
черном фоне у черты скучилась группа людей, выписанных с особой выразительностью.
Деформированные возрастом и болезнями, люди упирались, сбиваясь в груду
тел, но едва кто-либо прикасался к страшной линии, как во тьме исчезали,
будто отсеченные, головы, руки, тела..."
(Глава
11, "Маски подземелья"(стр.385 изд. МПИ 1988 г. ))
************************************************************************************************************
Эдгар
Аллан ПО ( США )
"МЕТЦЕНГЕРШТЕЙН"
(1836-49г.)
"... взгляд его {барона
Метценгерштейна - прим.авт.}, скользивший по гобеленам, упал на огромного,
необычной масти коня, который принадлежал какому-то сарацину, одному из
предков его соперника {барона Бертлинфитцинга - прим.авт.}. Конь был изображен
на переднем плане, и был он недвижим, точно статуя, а в глубине умирал
поверженный всадник, пронзенный кинжалом Метценгерштейна.
... К величайшему
его ужасу и удивлению, голова гигантского коня тем временем изменила положение.
Шеяего, прежде склоненная словно бы сочувственно над распростертым телом
господина, теперь вытянулась в сторону барона. Глаза, прежде невидные,
сейчас смотрели осмысленно, совсем по-человечески, и в них странно мерцал
яростный багровый огонь; губы рассвирепевшего коня растянулись, обнажая
отвратительный мертвый оскал ...
(
"Эгар ПО. Рассказы", стр.19-20 изд. "Худ.литер."1980 г. )
"Падение
дома Ашеров" (1836-49г.)
"... небольшое полотно
изображало бесконечно длинное подземелье или туннуль с низким потолком
и гладкими белыми стенами, ровное однообразие которых нигде и ничем не
прерывалось. Какими-то намеками художник сумел внушить зрителю, что странный
подвал этот лежит глубоко под землей. Нигде на всем его протяжении
не видно было выхода и не заметно факела или иного светильника; и, однако,
все подземелье заливал поток ярких лучей, придавая ему какое-то неожиданное
и жуткое великолепие..."
(
"Эгар ПО. Рассказы", стр.82, изд. "Худ.литер."1980 г. )
"В
смерти - жизнь" (1836-49г.)
"...То был портрет
совсем юной, едва расцветшей женщины... Предо мной, как я уже сказал, был
портрет юной женщины - голова и плечи, написанные, как это называю художники,
"виньеткой", наподобии излюбленных головок Сюлли. Плечи, грудь, даже сияющий
ореол волос как бы растворялись в смутной и в тоже время глубокой тени
фона. Овальная золоченная рама причудливо отделана филигранью ... Очарованию
этого лица позавидовали бы гурии рая. Но не искусство художника и не бессмертная
красота его модели столь внезапно и глубоко меня потрясли ... волшебство
заключалось в необычном живом выражении, которым я был сперва изумлен,
а под конец и смущен, и подавлен, и испуган. У меня не стало более сил
видеть печаль, таившуюся в улыбке полураскрытых губ, и неподдельно яркий
блеск пугливо расширенных зрачков. В каком-то благоговейном ужасе поставил
я канделябр на прежнее место. Портрет, столь меня взволновавший, вновь
скрылся из виду..."
(
"Эгар ПО. Рассказы", стр.163, изд. "Худ.литер."1980 г. )
|
